Шенгелия Рамаз Александрович

ШЕНГЕЛИЯ РАМАЗ АЛЕКСАНДРОВИЧ

რამაზ შენგელია

 

В «Динамо» (Тбилиси) в 1975 и 1977-88 годах.
Нападающий. Рост 173 см.
Род. 1 января 1957 года в Кутаиси.
Умер 21 июня 2012 года в Тбилиси.

Мастер спорта СССР (1977).
Мастер спорта СССР международного класса (1980).
Заслуженный мастер спорта СССР (1981).
Обладатель Кубка обладателей Кубков 1981 года.
Чемпион СССР 1978 года.
Обладатель Кубка СССР 1979 года.
Серебряный призер Чемпионата СССР 1977 года.
Бронзовый призер Чемпионата СССР 1981 года.
Финалист Кубка СССР 1980 года.
Лучший футболист СССР 1978 и 1981 годов (по результатам опроса еженедельника «Футбол»).
Лучший бомбардир чемпионата СССР 1981 года (23 гола).
В списках 33 лучших футболистов сезона в СССР — 5 раз, в том числе под №1 — в 1981 году.

КЛУБНАЯ ИГРОВАЯ КАРЬЕРА:

1968 — ДЮСШ Кутаиси (тр. К.Хурцидзе)
1973-76 — «Торпедо» (Кутаиси)
1977-88«Динамо» (Тбилиси)
1989 — «Хольмсунд» (Умео, Швеция)

В СБОРНЫХ КОМАНДАХ:

В составе сборной СССР в 1979-83 годах провел 26 матчей (10 голов).
Участник финальной стадии Чемпионата Мира 1982 года..
Чемпион Европы среди молодежи 1980 года.


СТАТИСТИКА ЗА «ДИНАМО» (ТБИЛИСИ):

1975 (сезон 1, возраст 18) — дубль (1+)

1977
(сезон 2, возраст 20) — чемпионат (24-5), дубль (3+-3), кубок (1), ЕК (5-2), международные (5-1)
1978 (сезон 3, возраст 21) — чемпионат (28-15), кубок (6-1), ЕК (4-2), международные (2-1)
1979 (сезон 4, возраст 22) — чемпионат (29-8), кубок (8-3), ЕК (4-1), международные (2-1)
1980 (сезон 5, возраст 23) — чемпионат (32-17), дубль (1+), кубок (6-1), ЕК (4-2), международные (11-2)
1981 (сезон 6, возраст 24) — чемпионат (31-23), кубок (1-1), ЕК (9-7), международные (5-6)
1982 (сезон 7, возраст 25) — чемпионат (26-16), дубль (1), кубок (2-1), ЕК (6-2)
1983 (сезон 8, возраст 26) — чемпионат (27-11), дубль (3-4), кубок (1)
1984 (сезон 9, возраст 27) — чемпионат (29-9), дубль (2-2), кубок (3-2), международные (6-3)
1985 (сезон 10, возраст 28) — чемпионат (22-6), дубль (7-4), кубок (1), международные (5-3)
1986 (сезон 11, возраст 29) — чемпионат (3), дубль (1-1), международные (5-3), другие (2-1)
1987 (сезон 12, возраст 30) — чемпионат (27-9), кубок (4-3), ЕК (6-3), международные (3-1), другие (2-1)
1988 (сезон 13, возраст 31) — чемпионат (5-1), дубль (1+), кубок (1), международные (7-7)

Всего: сезонов (12), матчей: чемпионат (283-120), дубль (20+-14), кубок (34-12), еврокубки (38-19), международные (51-28), другие турниры (4-2)


ПРЕССА О РАМАЗЕ ШЕНГЕЛИЯ:

Газета «Футбол от «Спорт-Экспресса» №31, 1996 год:

ВОТ ЕСЛИ БЫ ЧЕМПИОНАТ МИРА БЫЛ В ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВОМ…
Температура в здании Грузинской федерации футбола — плюс десять. В кабинетах, помимо старых столов, угрюмых сейфов да учебных плакатов на дощатых перегородках, больше ничего нет. Не беда! Для Тбилиси 96-го это Дворец. В целых три этажа.
Где-то там, за одной из перегородок, кабинет Нодара Ахалкаци — президента федерации футбола пятимиллионной страны. Именно Ахалкаци создал команду, которая 15 лет назад выиграла Кубок кубков. И многие игроки той команды до сих пор вместе с ним. Делают одно дело. Рамаз Шенгелия, лучший футболист СССР 1978 и 1981 годов, как всегда в нападении.
Все, кто видел Рамаза в игре, — и завзятые обожатели, в самые рьяные хулители, — сходились в одном: уж что-что, а голевой момент этот форвард чувствовал, как никто другой.
— Правда ли, что в экстремальные моменты игры некая сила тащила вас к той точке во вратарской, куда через мгновение должен был быть отдан решающий пас?
— Знаете, голевому чутью не научишься. Или оно у тебя есть, или его нет. Не знаю, как назвать свое состояние в тот момент, но на меня вроде как озарение какое-то находило.
Вот, к примеру, играли мы как-то отборочный матч с чехами. Подает Буряк мяч со штрафного во вратарскую. Обменялись мы с ним перед этим мимолетными взглядами, вроде ничего особенного, а меня ноги сами на опережение понесли. Выпрыгиваю — и мяч как раз на мою голову в воздухе натыкается и летит после этого ровнехонько в «девятку». 1:0. Потом еще момент: Гаврилов дает пас, Сулаквелидзе из глубины поля врывается в штрафную, выходит один на один с голкипером и в подкате подсекает мяч. Тот катится в пустые ворота. И деваться ему уже, как ни раскидывай, некуда. Все в оцепенении стоят и смотрят. А у меня в голове — команда: «Вперед, Рамаз!» Делаю ускорение, а мяч вдруг отскакивает от стойки и вылетает в поле. Тут я его обратно и загоняю…
— У вас такой вот дар предвидения — с детства?
— Да, с тех пор, как мяч во дворе гонял. Неплохо гонял, даже старшие ребята стремились взять меня в команду, голов много забивал. А потом, годам к одиннадцати, я что-то жутко плаксивым стал. Все ходил за отцом и просил, чтобы он отвел меня на центральный кутаисский стадион, где проводили отбор перспективных ребят в футбольную школу… Как сейчас помню, натянул я на себя майку с одиннадцатым номером — и ушел к чужим воротам. Возле них всю игру и проторчал. Паса дожидался, чудак. Короче, отобрали из нашей ватаги двух или трех человек, а остальных домой отправили. На стадионе я крепился, а когда родителей увидел, опять в слезы. Бедный папа, я ходил за ним по пятам и умолял попросить тренеров, чтобы взяли меня хотя бы на пару недель. Я рассчитывал, что за этот срок — кровь из носу сумею себя проявить. И был безумно счастлив, когда, внимая просьбе отца, меня взяли учиться футболу.
Учителем был очень хороший человек — Карло Хурцидзе. Что-то он, наверное, видел во мне особенное. Постоянно ставил играть с ребятами более старшего возраста. Приучал забивать мяч из любого положения. Головой, носом, ушами — лишь бы мяч шел в ворота. Земля ему пухом.
— Не боязно было в 77-м переходить в тбилисское «Динамо»? Говорят, что уроженцы Тбилиси всегда были немножко снобами в общении с провинциалами…
— Психологически было очень трудно. Но не поэтому. Тогда из Кутаиси пришли сразу несколько молодых игроков: кроме меня — Чивадзе, Сулаквелидзе, Костава. Попасть в такую команду! Играть рядом с Кипиани, Мачаидзе, Гуцаевым, Хинчагашвили! Это же для нас были короли какие-то! Знаете, становление молодых игроков проходит так же, как и в армии: вначале ты салага, которому следует больше слушать и запоминать. Ну еще и работать больше всех. Это естественно, ибо только так можно завоевать доверие в коллективе. И мы себя не жалели.
Именно тогда начала создаваться наша команда, которая через четыре года выиграла Кубок кубков. Тут огромная заслуга Ахалкаци. Благодаря ему у нас в команде была атмосфера, которую и сейчас вспоминаешь с удовольствием. Вот вы сказали — снобизм. А я вам другое скажу. Виталик Дараселия был по национальности абхазцем, Гуцаев и Хинчигашвили — осетины. Но кто у нас в паспорт смотрел? Никто. И кто вспоминал, из какого мы города? Мы только о футболе думали, отдавались ему до конца. Ахалкаци сам был профессионалом — и из нас профессионалов делал. Очень одаренный и образованный человек. Нам иногда казалось, что на свете нет темы, которую он не смог бы поддержать в разговоре. Как-то очень тонко сбалансировал Ахалкаци отношения молодых с опытными футболистами — и конфликтов на этой почве практически не возникало.
Он все про нас знал, даже кто и как отдыхал после игры. Бывало, кто-нибудь после дня рождения придет на тренировку, ну а аромат-то сопутствующий никуда не спрячешь, так Ахалкаци ничего не скажет при всех, пройдет мимо, как ни в чем не бывало. А потом, дня через три, когда виновный решит, что гроза прошла стороной, мельком, в разговоре совершенно постороннем, даст понять, что знает об этом событии все. Да и, конечно, он знал о нас многое: в Тбилиси трудно что-то скрыть. Если ты вчера был в ресторане, сегодня в курсе весь город. Но при этом мягким Ахалкаци не был. Потому что прекрасно понимал: у молодого человека действительно немало соблазнов, когда он в ореоле славы, когда вокруг многочисленные поклонники и особенно поклонницы. Сколько талантливых ребят так и не раскрылись по-настоящему из-за пристрастия к женщинам и выпивке!
— Говорят, у вас в 20 лет тоже были проблемы, так сказать, с медными трубами.
— Ну как тут не задрать нос, если тебя признали лучшим футболистом Советского Союза? Все вокруг такие хорошие, и в центре — я, король. По земле не хожу, а ступаю, как Иисус Христос. Ахалкаци сразу понял, в чем дело. И раз — поставил на мою позицию Челебадзе. А у Реваза игра пошла как по маслу. За клуб много забивает — в сборную приглашают. Кто ж будет такого удачливого форварда менять? Короче, сидя в запасе, я быстро понял, что к чему.
— А ведь могли поскандалить с тренером, затиравшим юное дарование, и обратить свой взор в сторону какого-нибудь столичного клуба. Думаю, за желающими дало бы не стало.
— Это вообще не приходило мне в голову. Заявление-то написать можно было, но я вряд ли так сделал бы. В Грузии любят футбол с бешеной силой — и мне измены не простили бы. Да и как я потом вернулся бы домой из той же Москвы? Впрочем, Ахалкаци наверняка знал психологию грузина в этом вопросе и мог спокойно заниматься педагогикой, не рискуя никого потерять.
— В 79-м приглашения я сборную ждали?
— Очень ждал. И дебют у меня был неплохой. 28 марта в товарищеском матче с болгарами открыл счет на седьмой минуте. В следующих трех матчах забил еще три гола. Но на Олимпиаду Бесков меня не взял. Почему? Не тот у меня характер, чтобы такому тренеру, как Константин Иванович, подобные вопросы задавать. Но в 81-м он меня снова в сборную вызвал. Есть люди, которые и до сих пор бурчат: вот, мол, Бесков того в сборную не брал, этого. Но вспомним 81-й. Кипиани, Дараселия, Чивадзе, Сулаквелидзе, я… Помню, как в сборную попал, то сразу понял, что тут еще больше надо пахать, чем в клубе. Там на твои регалии никто не смотрит и никем особенно не покомандуешь. Но все равно, нам всегда радостно было, когда в сборную вызывали. И ведь в 81-м мы так отлично играли, вот тогда бы чемпионат мира проводить!
— Вопрос из области теоретических предположений: как могли бы сыграть на испанском чемпионате мира тбилисские динамовцы, если бы вышли на уровень 81-го года?
— Мне этот вопрос по душе. Не знаю, конечно, и никто этого не может знать, но выступили бы, я думаю, неплохо, У нас ведь сыгранность была исключительная, Гуцаев только мяч получит, а я уже знаю, куда он его отдаст.
Что говорить, плохо сыграла наша сборная на чемпионате мира-82. Потом много ошибок находили в вопросах комплектования и выбора стратегии, но, на мой взгляд, мы допустили просчет уже в самом начале подготовки к сезону. Обычно игроки готовятся в клубах, набирают там физические кондиции, а потом их вызывают в сборную. Тогда же решили все переделать, и мы поступили в полное распоряжение тренеров сборной уже в начале года. По моему мнению, не нужны были сборы в Испании, на которых мы играли контрольные матчи с дворовыми командами. Привычный уклад поломался, а пользы из этого извлечь не смогли, и команда приехала на чемпионат далеко не в самой лучшей своей форме. Это я и про себя говорю.
Помимо этого, накладывало свой отпечаток на игру команды и то, что в подсознании у каждого пульсировало… чувство выполненного долга. Еще бы, ведь впервые за 12 лет мы вышли в финал чемпионата мира. Кроме того, потом удалось выйти из подгруппы — то есть задача-минимум в Испании уже была выполнена.
— Как после чемпионата встретили грузинские болельщики игроков национальной сборной?
— Не свистели, но и не аплодировали. А это значит, что очень теплая была реакция: ведь когда-то болельщики нас чуть не разорвали на куски после того, как мы дома проиграли «Нефтчи» 1:2. Пришлось уходить через тоннель, а потом очень шустро садиться в автобус.
— А кто вам больше надоедал на поле — задиристые болельщики или наиболее рьяные защитники?
— Что болельщики? Плохо играешь, кричат: «Давай, брат, на пенсию». Крики — ладно, можно и пережить…
Хотя, конечно, защитники — народ разный. Аджем, Бессонов, Демьяненко — против них играть было одно удовольствие. А есть «автогены». Срубят тебя под корешок — и глазом не успеешь моргнуть. Никулин, Новиков, Жупиков знали толк в этом деле. Я вам случай сейчас расскажу. Вызвали нас как-то с Давидом Кипиани в Москву, играть за сборную. Вечер выдался свободный, и решили мы пригласить в ресторан Серегу Никулина. Подружиться, значит. Посидели мы, выпили. Хорошо выпили. И Дато начал: «Эх, Серега, теперь мы друзья не разлей вода. Вместе пьем, гуляем… Давай потом, когда на поле встретимся, будем друг друга беречь». Сергей
голову поднял, обвел нас взглядом и говорит: «Нет, ребята, на поле друзей не бывает».
— Последний раз вас вызвал в сборную в 83-м Лобановский…
— Верил в меня, наверное, поэтому и вызвал. Но я уже не тот был. Выжат как лимон.
Тяжелая это, оказывается, штука — футбол. У меня, видимо, судьбой был заложен запас в большом футболе на шесть лет — и весь он к 83-му году вышел.
— Наверное, было не очень-то легко расстаться со сборной…
— Знаете, самолюбие самолюбием, но я уже знал, что не смогу выйти на тот уровень, на котором раньше играл. Я ведь не Блохин, скорости особенной у меня не было, все брал за счет отличной функциональной готовности. Защитник просто уставал за мной бегать. Бывает такое. Помните, играл в сборной Аргентины Кемпес, лучший футболист чемпионата мира-78. А куда он потом делся, где блистал?
Сейчас в чемпионате Грузии хорошо играть: сел на автобус — и через несколько часов ты на месте. А у нас как было? Вечером игра тяжелая, теряешь три кило веса, приходишь домой в десять часов, всю ночь не спишь, а в пять утра улетаешь в другой город. Сборная — клуб — сборная. Перелеты, разъезды. И, в конце концов, наступил такой день, что вид мяча стал вызывать у меня физическое отвращение. Эх, надо было взять паузу, уйти из футбола на год. Не сделал этого: все-таки уход рождал массу всяких неудобств — и в первую очередь финансовых. Сейчас жалею. Да разве годы вернешь…
Кстати, я заметил одну закономерность в выступлениях грузинских футболистов за сборную СССР. Защитники — Хурцилава, Чивадзе, Сулаквелидзе, Чохели сыграли больше матчей, чем игроки атакующего плана — Кипиани, Месхи, Нодия, я. Почему? Впереди труднее играть, чем сзади. Разрушать легче, чем созидать.
— Но после ухода из тбилисского «Динамо» стариной, помнится, вы еще тряхнули, поехав в 89-м в Швецию.
— Футбол закончился. Два года мы нигде не работали. Но семью-то надо кормить! Пришел факс в клуб, Кипиани позвонил мне и Тенгизу Сулаквелидзе: «Есть возможность поехать в Швецию, в клуб «Хольсмут». Зарплата — тысяча долларов. Квартира, питание, машина — все за счет приглашающей стороны. Поехали. Помню, забил там за сезон 3 или 4 мяча.
— Зацепиться можно было?
— Нет, только не это, Я на мяч смотреть не мог. Как последний выстрел все равно. Больше мучились там, а мы, наивные, когда ехали, думали, что будет легко.
— А потом была учредительная конференция новой, самостоятельной Грузинской футбольной федерации. В которой вы работаете…
— …С самого первого дня, с 15 февраля 1990 года. И если бы вы знали, в каких условиях мы несколько лет назад проводили чемпионат Грузии! Ведь шла настоящая гражданская война. На улицу днем было выходить опасно, на машине никуда не проедешь, сразу подходят люди с автоматами: «Кто такой?» И не поймешь, кто они сами, полиция или бандиты. Мы, когда команду везли вглубь республики, Бога молили, чтобы ребята живыми вернулись.
— Рискованно…
— Если бы футбол закончился, что бы у людей осталось? Окончательно все в яму рухнуло бы. Сегодня совсем другая жизнь. Не скрою, проблем хватает. И с финансами, как и у всех. Вот вы все по сторонам озираетесь, думаете, почему мы тут ремонт не делаем. И до ремонта руки дойдут. Не это главное: сейчас в республике целых четыре сборные — вот туда все деньги вкладываем. И спасибо большое УЕФА — помогает. Когда пойдут игры отборочного турнира с англичанами и итальянцами, разбогатеем.
— А лично вы как живете?
— Если скажу, что хорошо обеспечен, то совру. Жена в детском саду работает, так получает семь долларов в месяц, это средняя зарплата по стране. А вообще все нормально. Дочери 12 лет. Сыну 17 исполнилось. В футбол играет в кутаисском «Торпедо». Перспективный парень: думаю, будет из него толк. Ну и сам я поигрываю. Собираемся по субботам и воскресеньям в условленном месте. Вот я вам назову, кто приходит: Чивадзе, Сулаквелидзе, Мачаидзе, Хурцилава, Урушадзе, Сичинава, Хинчигашвили, Костава, Нодия — ну, в общем, все. Хороший футбол получается.
Сергей ЩУРКО, Тбилиси — Москва.

Глава из книги Л.Филатова «Форварды», Москва, ФиС, 1986 год:

Рамаз Шенгелия.
Спросил я однажды своего товарища, журналиста, как ему нравится Шенгелия. А он, словно ждал вопроса, ответил как отрезал: «А что в нем может нравиться? Играет на подхвате, ловит ошибки защитников, только и всего…» Я промолчал и стал еще внимательнее наблюдать за Шенгелия.
Что есть голевой момент? В простом, бесспорном виде он выглядит как появление форварда с мячом перед воротами, когда, кроме вратаря, никто не способен ему помешать забить. Если он промахнется или удар парирует вратарь, все в один голом восклицают: «Имел верный момент и смазал!» Когда же гол рождается не столь явно, когда его не ждали, принято говорить: «Мяч забит из трудного положения».
Шенгелия, согласен, может при поверхностном взгляде произвести впечатление форварда, играющего элементарно. При атаке своей команды он торопится в чужую штрафную площадь, как на рабочее место по звонку, и ждет случая, чтобы ударить по мячу, полученному от партнеров. Предположим, он в самом деле на подхвате. Почему же тогда он так удачлив? Почему ни наши испытанные защитники, ни иностранные не находят на него управу – такие ли они простачки?
А разгадка в том – и это прозевал мой коллега, – что Шенгелия большей частью забивает те самые голы из трудного положения. Он стоит на ногах как вкопанный, принимает на плечи и спину тяжесть напора защитников, срывается с места легко, неуловимо, как вспугнутая птица, уверенно манипулирует с мячом, смело пускаясь в обводку в тесноте, на кратчайшем расстоянии, он прирожденный конспиратор, таящий свои намерения, бьет с обеих ног и в прыжке головой, у него острый глаз, ходы партнеров предвидит по неуловимым признакам. Благодаря всему этому Шенгелия забивает голы вроде бы из ничего, фактически же обеспеченные его разносторонностью.
Как бомбардир, он оказал множество важных услуг и своему клубу в пору его взлета, и молодежной сборной, когда она завоевала звание чемпиона Европы, и первой сборной в отборочном турнире к чемпионату мира 1982 года. Но такой отзыв слишком узок. Шенгелия имеет не одни турнирные заслуги – он расширил наши представления о голевом моменте. А это вклад в футбол.
Шенгелия – кутаисец, воспитанник тренера Карло Хурцидзе, благословившего в большой футбол Кутивадзе, Дзодзуашвили, братьев Нодия, Сулаквелидзе, Костава, Сванадзе. Мне представляются интересными слова Шенгелия о первом тренере: «Он учил меня тому, что я любил, – забивать голы, мы с ним искали самые разные, сложные, невероятные моменты». Как это мудро, разглядеть в мальчишке его склонность, его направление и поощрить, дать толчок! Это совсем не одно и то же, что обучать ребят по единой программе, ради всеобщей успеваемости, когда таланты, без которых изнывает футбол, проходят незамеченными в толпе и непоощренными.
Шестнадцатилетним Шенгелия стал форвардом кутаисского «Торпедо», игравшего в первой лиге, а когда выяснилось, что парень из забивающих, его перевели в тбилисское «Динамо». Ему было двадцать два, «Динамо» выиграло чемпионат, а Шенгелия избрали лучшим футболистом года. Он играл под безоблачным небом: в прекрасной команде, в компании с Кипиани, Гуцаевым, Дараселия, Чивадзе, его понимали, и он всех понимал. Спустя еще три года тбилисцы разжились Кубком кубков, а их лучший бомбардир снова избран первым футболистом года. Начали поговаривать, что если так пойдет и дальше, Шенгелия приблизится к Блохину, потягается с ним по числу забитых голов.
И тут над головой Шенгелия собрались тучи. Внешне это выразилось в исчезновении его фамилии из списка «33 лучших», где до этого он был завсегдатаем. Списки эти составляют тренеры, люди, знающие цену игрокам, умеющие обнаруживать колебания в их игре. Да и зрители замечали, что Шенгелия «не тот», потяжелел, часто его заменяли во время матчей, потеряв надежду. И это в 25–26 лет!
Об игроках принято судить просто: в форме он или не в форме. Форма – это полная готовность к игре. Для футболистов, выступающих с марта по декабрь в десятках матчей разных турниров, каждый из которых помимо того, что значителен, еще и собирает аудиторию, жаждущую получить нешуточное зрелище, постоянная готовность едва ли не главная проверка их тренировочного труда, образа жизни, самосознания – словом, квалификации. Если футболист славится умением, интересными приемами, имеет успех у публики, но мы время от времени видим его на поле еле таскающим ноги и все у него идет вкривь и вкось, правильно будет поостеречься с производством его в классные мастера. Высокий класс постоянен. Лучшие потому и лучшие, что их не шатает из стороны в сторону – самолюбие им этого не разрешает.
Все, что футболист умеет, – это его богатство, и преподнесенное природой и отточенное, затверженное бесконечными рабочими повторениями. Беречь это богатство и значит быть в форме. А оно, это богатство, тонкое, хрупкое, не выносит пустой самоуверенности. Так в любом мастерстве, в том числе и в футбольном.
Шенгелия продолжает играть. И не пустился бы я в нравоучения, если бы не испытывал симпатии к форварду, наделенному редким даром забивать из трудных положений.