Дзодзуашвили Реваз Михайлович

ДЗОДЗУАШВИЛИ РЕВАЗ МИХАЙЛОВИЧ

რევაზ ძოძუაშვილი

В «Динамо» (Тбилиси) в 1962-63 и 1968-76 годах.
Защитник. Рост 175 см.
Род. 10 апреля 1945 года в Кутаиси.

Мастер спорта СССР (1968).
Мастер спорта СССР международного класса (1972).
Бронзовый призер Чемпионатов СССР 1969, 1971, 1972 и 1976 (весна) годов.
В списках 33 лучших игроков сезона — 7 раз (в т.ч. под № 1 — в 1969, 1971, 1972 и 1973 годах).

КЛУБНАЯ ИГРОВАЯ КАРЬЕРА:

ФШ «Торпедо» (Кутаиси, тренер — К.Хурцидзе)
1962 — «Имерети» (Кутаиси)
1962-63«Динамо» (Тбилиси)
1964 — «Торпедо» (Кутаиси)
1965 — «Динамо» (Сухуми)
1966-67 — «Торпедо» (Кутаиси)
1968-76«Динамо» (Тбилиси)

СБОРНЫЕ КОМАНДЫ:

За Сборную СССР в 1969-74 годах провел 49 матчей.
Серебряный призер Чемпионата Европы 1972 года.
Бронзовый призер Олимпийских игр 1972 года.
Участник финального турнира Чемпионата Мира 1970 года.


СТАТИСТИКА ЗА «ДИНАМО» (ТБИЛИСИ):

1962 (сезон 1, возраст 17) — дубль (2-1)
1963 (сезон 2, возраст 18) — дубль (7+)

1968 (сезон 3, возраст 23) — чемпионат (35), кубок (2), международные (6-1), другие (5)
1969 (сезон 4, возраст 24) — чемпионат (30), кубок (1), международные (3)
1970 (сезон 5, возраст 25) — чемпионат (28), кубок (3)
1971 (сезон 6, возраст 26) — чемпионат (27-1), кубок (5), международные (1)
1972 (сезон 7, возраст 27) — чемпионат (26-2), кубок (6), ЕК (2), международные (6)
1973 (сезон 8, возраст 28) — чемпионат (27), кубок (4), ЕК (5), международные (2)
1974 (сезон 9, возраст 29) — чемпионат (23-1 + 1), кубок (8), международные (2)
1975 (сезон 10, возраст 30) — чемпионат (28), кубок (4), международные (2)
1976 (сезон 11, возраст 31) — чемпионат (10), дубль (1+), кубок (2), международные (2)

Всего: сезонов (11), матчей: чемпионат (234-4 + 1), дубль (10+-1), кубок (35), ЕК (7), международные (24-1), другие (5)


ПРЕССА О РЕВАЗЕ ДЗОДЗУАШВИЛИ:

Газета «Футбол от «Спорт-Экспресса» № 40 от 1996 года:

«К ВСТРЕЧЕ С БЕСТОМ Я ГОТОВИЛСЯ ПОЛГОДА».
История нашего футбола богата на ярких, самобытных игроков. Но не каждому, к сожалению, судьба предоставляет шанс достичь равновеликих его таланту звездных вершин. Эта мысль всякий раз посещает меня, когда я думаю о Ревазе Дзодзуашвили, защитнике тбилисского «Динамо» и сборной СССР конца 60-х — середины 70-х годов. Он запомнился болельщикам старшего поколения техничной, волевой и очень стабильной игрой. Вот только родился, похоже, «не вовремя», потому что его клуб не демонстрировал чемпионской игры, а сборная страны погружалась в затяжной кризис, из которого вышла, когда Дзодзуашвили уже повесил бутсы на гвоздь.
— Сейчас, с высоты прожитых лет, я с тоской признаюсь самому себе, что двадцать лет назад принял скоропалительное решение, когда расстался с футболом как игрок. Вполне мог выступать еще за родное «Динамо».
— Что же вам помешало задержаться на поле?
— Да разве однозначно ответишь на этот вопрос? Может, не хватило характера. Обязательно следует сделать поправку на время. Тогда в нашем футболе 30-летний игрок считался уже «стариком» и это предубеждение было очень живучим. Не важно, что твои физические кондиции по-прежнему хороши и сомнений не вызывают — все равно «старик». Я в полной мере ощущал это на себе. Чтобы выдержать это психологическое давление необходимо было обладать очень твердым характером, уметь постоять за себя — и не столько на поле, сколько в кабинетах футбольных чиновников разных рангов. Представьте себе ситуацию: с одной стороны, «поджимают» молодые, подающие надежды футболисты, которым ты в силу возраста в чем-то начинаешь уступать, а с другой — тренеры время от времени с разной степенью деликатности дают понять, что от тебя ничего уж не ждут, что ты — отработанный материал и место твое — на свалке футбольной истории. Просто кошмар!
— И все-таки молодые, как вы сами признались, «поджимали».
— Да, я почувствовал, что начинаю уступать в скорости молодым нападающим. И хотя компенсировал этот возникший пробел позиционным чутьем, играть даже на йоту ниже своего привычного уровня не захотел. Сейчас, задним числом, могу сказать, что ушел из футбола преждевременно. Чтобы продлить свой игроцкий век в то время нужно было обладать титаническим характером. Таким, наверное, как у Льва Яшина, который боролся со своим «преклонным» возрастом, доказывая, всем, что еще нужен, что не исчерпал себя в футболе. С Яшиным в этом плане мне сложно было тягаться.
— И Реваз Дзодзуашвили ушел из футбола, не имея за спиной значительных, ярких побед. Ну разве что дважды под первым номером попал в список 33 лучших футболистов СССР. Не осталось чувства досады?
— Нет. Давайте реально смотреть на вещи и не выдавать желаемое за действительное. Было совершенно очевидно, что тбилисское «Динамо» в начале 70-х уступало по игре другим командам и рассчитывать на чемпионство или Кубок страны было наивно. В команде происходила смена поколений, зажигались новые звездочки грузинского футбола, словом, рождалось «Динамо» новой формации. Поэтому для удовлетворения каких-то личных «победных» амбиций нужно было переходить в другой, более прочно стоящий на ногах клуб. Должен сказать, что таких предложений было предостаточно, но играть не в «Динамо» казалось мне чем-то невероятным.
— Почему? Разве в 60-е годы не вы путешествовали по разным клубам?
— У меня кутаисское футбольное «происхождение», но футболка тбилисского «Динамо» снилась с детства. А что в 60-х годах поменял несколько клубов — так это скорее издержки молодости, чем устойчивая охота к перемене мест. Впервые в «Динамо» меня пригласили в 1963 году. Поиграл немного нападающим в дубле и со свойственным юности максимализмом решил, что вполне созрел для основного состава. Однако тренеры придерживались иного мнения. В итоге — конфликт, вынудивший меня собрать вещи и вернуться в кутаисское «Торпедо», правда, совсем ненадолго. В тот год «Черноморец» пробился в высшую лигу, и я поехал в Одессу искать свое футбольное счастье. А оказался в итоге… в сухумском «Динамо». Почти год там поиграл, и неизвестно, как сложилась бы моя дальнейшая судьба, не появись у руля кутаисского «Торпедо» Всеволод Блинков. Торпедовцам позарез требовались защитники, и в поисках футболистов этого амплуа Всеволод Константинович приехал к своему другу Юрию Граматикопуло, тренировавшему сухумскую команду. К тому времени я с позиции форварда уже перешел в среднюю линию. Граматикопуло, узнав о нуждах «Торпедо», порекомендовал Блинкову меня в качестве потенциального защитника. Как показали дальнейшие события, чутье не изменило опытному тренеру. Поначалу в задней линии я играл центрального защитника. А потом, чтобы использовать мои скоростные качества, помноженные на желание подключаться к атакам (все-таки начинал-то форвардом), Блинков перевел меня на край обороны. А в 1968 году последовало долгожданное повторное приглашение в «Динамо». На том мои «блуждания» завершились.
— Ваша страсть к атакующим действиям была общеизвестной. Однако в историю футбола вы вошли больше как мастер персональной опеки, что, в общем-то, достаточно парадоксально: нечасто крайним защитникам вменяется в обязанность выключить из игры одного конкретного соперника.
— Ну персональщика я играл далеко не всегда, можно даже сказать, редко — только в том случае когда в составе команды-соперницы был очень сильный игрок, обязательно требовавший к себе особого внимания.
Знаете, оставшись без больших наград в футболе, я вполне удовлетворен уже тем, что достойно провел свои «микроматчи» со многими суперзвездами мирового футбола. Мне довелось опекать лучших форвардов 60-70-х годов — Жаирзиньо, Любаньски, Беста, Джаича… И — долой ложную скромность! — ни в одной из этих дуэлей ни один из прославленных форвардов не смог меня переиграть.
— Но, помнится, Драган Джаич как-то устроил вам «веселую» жизнь?
— С Джаичем мы встречались четыре раза. И в одном матче он действительно переигрывал меня. Но только первые двадцать минут. И за этот урок я до сих пор благодарен знаменитому форварду. Дело в том, что это была товарищеская игра со сборной Югославии, на которую мы в 1969 году приехали после успешного отборочного матча с североирландцами. В Белфасте я очень удачно сыграл против одного из лучших футболистов мира Джорджа Беста — наглухо его закрыл. После этого у меня появились шапкозакидательские настроения: уж если с самим Бестом справился — Джаичу уж как-нибудь кислород перекрою. А Драган был форвард могучий: сильный физически, достаточно техничный, хитрый, очень уверенный в себе, с прекрасно поставленным ударом левой (правда, правая была у него ни к черту)… Но он и на одной ноге меня переиграл. Образно говоря, дал такой щелчок по носу, вся спесь с меня вмиг слетела. Слава Богу, что та игра имела статус товарищеской, да и выиграла ее сборная Союза — иначе не избежать было бы неприятных разбирательств.
— В трех других дуэлях с Джаичем превосходство было на вашей стороне?
— Как теперь говорят, однозначно. Это и сам Драган признал на пресс-конференции после нашей последней встречи в отборочном матче к европейскому чемпионату.
— Какие микроматчи с другими великими вам запомнились более всего?
— Труднее и интереснее всего было играть против Джорджа Беста. С конца 60-х тренеры сборной СССР окончательно утвердились во мнении, что играть персонально лучше других удается мне. А когда стало известно, что в отборочном турнире к мексиканскому чемпионату мира 1970 года одним из наших соперников будет сборная Северной Ирландии, я понял, что скоро мне предстоит «держать» Беста. Не поверите, но к этому матчу я стал готовиться за полгода вперед! Тренерам сборной удалось где-то раздобыть 40-минутный документальный фильм о лидере североирландцев. Естественно, полного впечатления об игре Беста даже двадцатикратный просмотр пленки не дал. До многого приходилось доходить чисто интуитивно. Было ясно одно: уровень игры, позволявший мне справляться с Драганом Джаичем или Влодзимежем Любаньски, против Джорджа Беста может оказаться недостаточным. И целых полгода я работал прямо-таки с остервенением над повышением скорости, улучшением техники и физической подготовки. Не так давно грузинское телевидение подготовило и показало почти полуторачасовую передачу о Джордже Бесте. Честное слово, такой обиды, как после ее просмотра я давно не испытывал. Ответьте: много ли в мире футболистов, сумевших в свое время полностью выключить из игры Беста? Мне это удалось дважды. Почему же об этом почти никто не помнит?! Во всяком случае, в той передаче места для дуэли Бест — Дзодзуашвили вообще не нашлось. Ну да ладно… Что касается Беста — это был, наверное, сильнейший футболист, против кого мне довелось играть. Создавалось впечатление, что для него не существует тайн в футболе, он все делал легко и непринужденно. Играл, как дышал. Чтобы противостоять такому гению футбола, просто отличной подготовки недостаточно. Нужно было прыгнуть выше головы. С гордостью могу сказать, это мне удалось дважды.
— После удачно проведенного отборочного цикла сборная СССР отправилась на чемпионат мира в Мексику. По сей день, спустя уже более четверти века, многие специалисты утверждают: если бы не тот злополучный эпизод в четвертьфинальном матче с Уругваем — наша команда могла дойти до финала. Хотелось бы знать мнение на сей счет непосредственного участника ЧМ-70.
— Странные и непонятные вещи творились в те годы в советском футболе. Очень многое решалось не на поле, а в кабинетах. Причем тренеры команды, футболисты были абсолютно беззащитны перед произволом чиновников. Самый наглядный пример — с Эдуардом Стрельцовым. Этого форварда перед мексиканским первенством боялся весь мир. Ведущие защитники, не отличавшиеся особой скромностью, на вопрос, сумеют ли они остановить Стрельцова, начинали говорить что-то о благоприятном расположении звезд. И такого игрока наши умники не включили в состав! Кто знает, может, именно одержимости Стрельцова не хватило сборной СССР в злополучном матче с уругвайцами? С вратарями тоже творились непонятные расклады. Основным голкипером в отборочных играх у нас был Евгений Рудаков. Перед чемпионатом он повредил плечо, и под первым номером в Мексику поехал Анзор Кавазашвили. Его дублером вдруг объявили Леонида Шмуца (?!) из ЦСКА. А великий Яшин оказался лишь третьим кипером сборной. Его поставили в ворота на пару контрольных матчей, и могу засвидетельствовать — когда Яшин находился на поле, сборная играла в какой-то иной, совершенно раскованный, азартный футбол. Во время матча Яшин создавал фантастическую атмосферу игрового комфорта, удивительно тонко чувствовал настроение каждого игрока…
— Но на чемпионате мира-70 Яшин на поле ни разу не появился.
— А мы вдруг ощутили в Мексике какую-то нервозность тренеров, которая не могла не передаться футболистам. Мы явно были не в свой тарелке. И такая обстановка в сборной в конце концов сказалась на игре — рано или поздно, но мы все равно оступились бы. Я думаю, что тот проклятый гол уругвайцев стал плодом растерянности, истоки которой следует искать не в игре, а в той обстановке психологического дискомфорта, что царила в сборной Советского Союза. Что же касается самого гола, так он до сих пор у меня перед глазами. Мяч выкатился за пределы поля, мы остановились, судья промолчал, уругваец подал… Кавазашвили — прекрасный вратарь, хорошо отыграл в Мексике. Но во мне жива какая-то почти мистическая вера: будь в тот момент в воротах Яшин — не забили бы нам уругвайцы. Уж он-то сориентировался бы в ситуации безошибочно и еще до того, как уругваец начал свою обводку, наверняка подсказал бы Афонину: «Выбивай!» Впрочем, все это мои фантазии, которые до сих пор волнуют кровь… В целом же мексиканское первенство произвело на меня очень сильное впечатление. Участвовать в крупнейшем мировом футбольном форуме, воочию наблюдать за великими Пеле, Герсоном, Жаирзиньо, Чарльтоном, Мюллером, Ривой — об этом мечтает любой футболист. Матчи, проведенные в Мексике, думаю, стали апогеем моей карьеры. Тем более что по итогам ЧМ-70 лучшими игроками в нашей сборной были названы Альберт Шестернев и я.
— На следующих крупнейших соревнованиях — Олимпиаде-72 в Мюнхене, считается, что вы провалились. Один из тренеров сборной Герман Зонин в своих воспоминаниях причиной неудачи в полуфинале против польской сборной считает игру Дзодзуашвили, который, дескать, не выполнил тренерскую установку, неоправданно подключался к атакам, в итоге устал — и поляки с его фланга голы организовали.
— Странно читать такое… По крайней мере главный тренер олимпийской сборной Пономарев меня в поражении не обвинял. Более того, когда по возвращении в Москву в одном из высоких кабинетов кто-то попытался бросить камень в мой огород, первым меня под защиту взял именно главный тренер. А потом еще другой крайний защитник сборной — Женя Ловчев гневной тирадой в мою защиту разразился, за что чуть не поплатился местом в команде. Что касается тренерских установок, то лично от меня требовалось играть по ситуации. Задание давал Пономарев, а не Зонин, включенный в тренерский состав скорее символически — как наставник чемпиона страны, ворошиловградской «Зари». Ни в определении состава на игру, ни в выборе тактики Зонин участия практически не принимал. У нашей сборной, на мой взгляд, не было шансов выиграть Олимпиаду в Мюнхене. Для победы она должна была на голову превосходить соперников, чего объективно не было. В проигранном же сборной Польши полуфинальном матче поначалу мы прочно инициативой владели, но поляки очень умело перекрывали зоны атаки, и наши нападающие — Геннадий Еврюжихин и проводивший свои первые игры за сборную Олег Блохин вынуждены были возвращать мяч назад. Я чувствовал, что поймал игру, и раз за разом прорывался по своему флангу. Во втором тайме поляки, проигрывая — 0:1 и пытаясь спасти игру, начали резко контратаковать. В одном из таких выпадов два польских игрока вышли на меня. Я сделал вид, что собираюсь пойти на владеющего мячом. А когда соперник попался на эту уловку и попытался отдать пас свободному партнеру, я тут же изменил направление движения и отрезал поляка от мяча. Нападающий, кажется, это был Гадоха, толкнул меня в спину. Я упал, а он, споткнувшись об меня, распластался очень эффектно. Во всяком случае, судья поверил. В итоге — одиннадцатиметровый. Справедливости ради надо признать, что у Польши тогда классная команда подобралась: Шармах, Гадоха, Любаньски. Не случайно они через два года на первенстве мира настоящий фурор произвели.
— Замечаю, что вы все время с нескрываемой симпатией говорите о нападающих. А есть защитники, которым вы симпатизировали?
— Приятно было играть с Альбертом Шестерневым, Муртазом Хурцилавой. Очень надежные футболисты. Из зарубежных не могу не назвать Франца Беккенбауэра. Когда он совсем еще юным появился в сборной ФРГ, сразу было ясно, что это футболист необычайного дарования. Но особенно запомнились защитники сборной Бразилии на чемпионате мира в Англии 1966 года. Это был далеко не лучший турнир для бразильцев — они сыграли три матча в группе и уехали ни с чем. И все же Брито, Фиделис, Рилдо своей игрой меня потрясли. Резкие, быстрые подключения в атаку, готовность сыграть в любой точке поля в зависимости от ситуации — все это полностью перевернуло мои представления об игроках обороны. Думаю, что не без их влияния я стал тем, кем стал.
— На протяжении всей футбольной карьеры вы считались образцовым футболистом, очень требовательным к самому себе, не позволявшим ни малейших послаблений в отношении режима. Наверное, несладко приходится футболистам, которые тренируются под вашим началом?
— Без дисциплины, а еще лучше — самодисциплины, в спорте, по большому счету, делать нечего. Я понимаю молодых футболистов, считающих меня слишком жестким, — ведь вокруг столько соблазнов… Пытаюсь обходиться без крайних мер, действовать методом убеждения: не выложился, недоработал на тренировке, нарушил режим — все это аукнется в будущем, укоротит и без того недолгий футбольный век.
— Это правда, будто вы недолюбливаете женатых футболистов и стараетесь избавляться от них в своей команде?
— Боже упаси! Тут речь о другом. Футболисты проводят много времени с тренером, подчас больше, чем, скажем, со своими родителями. И я в курсе почти всех их проблем. Естественно, когда 18-19-летний парень объявляет, что собрался жениться, я интересуюсь, на какие средства он собирается содержать семью — ведь заработки у нас в руставской команде у футболистов не ахти какие. Следовательно, чтобы достойно обеспечить семью нужно либо «завязывать» с футболом, либо искать какие-то дополнительные заработки, что в общем-то нереально. Бывали случаи, когда после женитьбы футболист пытался выбить в клубе дополнительные деньги или, скажем, квартиру. Увы, бюджет клуба ограничен. В итоге начинаются размолвки. Поэтому собирающегося обзаводиться, семьей я не гоню из команды, а лишь призываю трезво смотреть на вещи. И твердо знать, не обольщаясь, на какую помощь от клуба он может рассчитывать. Возможно, это и стало поводом для сплетен о моем неприятии семейных футболистов.
— Вы достаточно долго проработали главным тренером постоянного грузинского чемпиона — тбилисского «Динамо». Из таких команд тренеры уходят крайне редко. Довелось слышать, что Дзодзуашвили не поладил с федерацией него перебросили на периферию…
— К чему теперь ворошить прошлое? Единственное, что не дает мне покоя до сих пор, — это метод моего «ухода» из «Динамо», когда интриганам удалось вбить клин между мной и одним из лидеров команды — Муртазом Шелия. К счастью, вскоре мы во всем разобрались и восстановили добрые отношения. А в целом я очень доволен периодом работы в «Динамо». И дело не в том, что команда во внутренних соревнованиях выигрывала все, что можно, достойно выступала на Кубке Содружества. Опять же скажу без ложной скромности: я немало сделал для становления нынешних грузинских звезд. Кинкладзе, братья Арвеладзе, Кавелашвили и другие заиграли именно под моим руководством. Приятно вспомнить, как Вячеслав Колосков после первого выступления «Динамо» в Кубке Содружества сказал, что наша команда в отдельных матчах демонстрировала футбол следующего столетия. Горжусь тем, что практически все мои воспитанники сегодня играют в составе сборной Грузии. А что ушел из «Динамо» — так это «правила игры», судьба любого тренера. Он всегда должен быть готов к тому, что в любой момент по каким-то причинам перестанет устраивать команду, или наоборот. Я в какой-то степени даже рад, что оказался в Рустави: появилась возможность доказать недругам свой профессионализм. Надеюсь, это получилось. Когда я возглавил «Металлург» — он был заурядной командой, которая плелась в нижней половине турнирной таблицы. А сегодня мы — реальные претенденты на призовое место в чемпионате Грузии. Правда, команда теперь называется иначе — «Горда». Я с 1 августа больше занимаюсь ее финансовыми проблемами, а главным тренером стал Ясон Алаташвили, отдавший уже 30 лет этой команде.
— В свое время вы были одним из ярых сторонников выхода Грузии из всесоюзного чемпионата, полагая, что уровень футбола в Грузии от этого только повысится. Но, будем откровенны, время доказало обратное. Ваши взгляды претерпели изменения в этом вопросе?
— Я никогда не призывал рвать отношения с союзным первенством — соревнованием, бесспорно, высококлассным. Моя идея сводилась к следующему: не выходя из всесоюзного чемпионата, добиться для Грузии права участвовать на уровне национальной сборной и клубных команд в различных международных соревнованиях. Приблизительно так, как в Уэльсе, где клубы участвуют в английском чемпионате, а сборная является самостоятельной величиной. Сейчас же следует признать, что события конца 80-х — начала 90-х годов отбросили грузинский футбол если не на задворки мирового, то на несколько лет назад. Но паниковать по этому поводу тоже не следует. При тяжелейшей политической и экономической ситуации в стране наш футбол пусть медленно, но возрождается. Этот процесс шел бы быстрее, если бы у клубов были приблизительно одинаковые материальные условия — только в этом случае может возникнуть серьезная конкуренция. Но что поделаешь, если «Динамо» располагает превосходной, европейского уровня, базой, а пределом мечтаний других команд порой является горячий душ после тренировок и матчей. Естественно, при таком положении дел мало—мальски талантливые ребята из провинции, получая приглашения от «Динамо», бегут в столицу не задумываясь. Поэтому в ближайшее время чемпион страны у нас будет прежний. Но, повторюсь, отчаиваться не стоит — наш футбол богат на дарования. И я верю, что в Грузии будут появляться свои Бесты и Джаичи.
…От себя добавлю: и новые Дзодзуашвили — тоже.
Юрий СИМОНЯН, Тбилиси.